Долгое время судебная практика, опираясь на ст. 166 Уголовного кодекса РФ и ст. 1064 Гражданского кодекса РФ, шла по тому пути, что преступник, угнавший и бросивший автомобиль, который впоследствии был похищен неустановленным лицом, не был обязан возместить владельцу автомобиля ущерб, причиненный хищением.
При этом суды исходили из того, что когда автомобиль становится предметом двух последовательно совершенных, но самостоятельных преступлений – угона и кражи, виновным в причинении ущерба потерпевшему может быть признан только тот, кто совершил кражу этого имущества.
Но вот 7 апреля 2015 года на основании жалобы потерпевшего Кряжева В.В. вопрос о соответствии Конституции РФ указанных норм закона в их судебном толковании стал предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, который пришел к довольно неожиданному выводу.
Как указал в своем Постановлении № 7-П от 7 апреля 2015 года высший судебный орган, в результате угона собственник автомобиля лишается контроля над своим имуществом и не может обеспечивать его сохранность, чем создаются условия для его последующего хищения третьими лицами.
Следовательно, виновный в угоне по факту принимает на себя ответственность за последующую судьбу автомобиля – вплоть до фактического возвращения его собственнику или привлечения к уголовной ответственности лица, совершившего кражу данного автомобиля.
Поэтому впредь, до внесения соответствующих изменений в закон, правоприменительные органы должны исходить из того, что указанные нормы не препятствуют возложению на угонщика обязанности возместить потерпевшему имущественный вред, если угнанный автомобиль был впоследствии похищен неустановленным лицом.
