Первая часть.
Вторая часть.
Нерюнгри — один из самых высокогорных городов, где мне доводилось останавливаться. Средняя высота его — около 850 метров над уровнем моря. В ранней юности я любил играть в «иного» и представлять себя супергероем, который не подвержен ни качке, ни горной болезни. Первое же путешествие длиной всего лишь в сутки на пароме, доказало, что не укачивает меня только на качелях и на тихих речках во время прогулок на теплоходе. Оставшись в горах на высоте даже менее километра, я окончательно понял, что совсем ничем не отличаюсь от остальных. Так люди становятся взрослыми и мудрыми… 🙂 . Не знаю, каково жить на 3-6 тысячах метров, но в Нерюнгри уже на восьмистах с непривычки колотится сердце, а, пройдя сто метров в горку, чувствуешь усталость. Со страхом думаю, каково путешествовать где-нибудь в Непале или Колумбии…
***
Нерюнгри стоит на сопках Станового хребта. Здесь холодная зима и короткое дождливое лето. В отличие от Якутска и совсем близкой Тынды, лето здесь — самый хмурый сезон. Жарко практически никогда не бывает. В Тынде и Якутске же и сорок градусов жары летом не редкость.
Название переводится с эвенкийского как «река хариусов» и изначально должно было записываться как Нюренгри. Однако из-за ошибки при публикации в атласах и энциклопедиях гласные буквы поменялись местами. Однако жители часто называют свой город «Нюрка».
Нерюнгри состоит из двух частей: ныне оставленного «старого города», расположенного в долине, и, собственно, современной части, расположенной на сопке. Летом в районе нередко сплавляются по местным рекам, а зимой занимаются горнолыжными видами спорта.
Вид на город с горнолыжного склона
Основное предприятие — угольный комбинат и огромный угольный разрез рядом. Ради него несколько десятилетий назад, собственно, здесь и был воздвигнут весь Нерюнгри. Еще несколько будущих разрезов только готовятся к разработке. Кстати, как оказалось, на угле, добываемом в Нерюнгри, выплавляется едва ли не большая часть металла для японского автопрома — значительная часть топлива доставляется отсюда во Владивосток и экспортируется в Страну Восходящего Солнца.
В самом городе расположен так называемый техно-парк — место, где под открытым небом выставлена техника, работающая здесь же, под боком, на добыче угля. Огромный экскаватор, ковш которого размером с комнату, БелАЗ — тот самый, который, как дом. Раньше я видел такие только на картинках, здесь же любой может залезть наверх и, стоя в нескольких метрах над землей, вновь ощутить себя маленьким мальчиком 🙂 .
***
…И, все-таки, впечатления от городов на 100% формируют люди. Ведь чем мог оказаться маленький шахтерский горный городок? Пяти-, десятиэтажки, сопки на горизонте, в лучшем случае. А если еще и солнце убрать…
Нерюнгри в этот раз для меня полностью сделали несколько человек с каучсерфинга. Удивительно теплый прием в молодой семье. Даже не помню, когда мне как путешественнику уделяли столько внимания. Еще одна девушка — также с кауча — показала мне «свой» город, и все это позволило составить наиболее полную картину Нерюнгри.
В первый день меня свозили в тот самый «старый город». Дома первых жителей, больница и другие постройки сейчас брошены. За сорок лет добычи угля рядом с ними выросла искусственная гора из снятой породы, а сама местность представляет сейчас апоклиптическую картину брошеного города-призрака, покрытого угольной пылью. Идеальное место для игр типа Сталкера. В него здесь, собственно, и играют те, кто показал мне эти места.
Суровейший индастриал. Огромный черный комбинат с дымящимися трубами на горизонте; непонятные бетонные сооружения, целые разобранные цеха и пустые дома с зияющими глазницами оконных проемов. Внутри — остатки жизни: чья-то обувь, обои на стенах. На полу лужицы черного льда. Но это не Припять. Никто не бежал отсюда, бросая нажитое. Просто когда разработки угля только начинались, еще не было здесь ни рукотворной горы, ни угольной пыли, и даже роза ветров была другой. А со временем жители просто выстроили себе новый город на горе, полностью оставив долину под промышленные нужды. Сейчас здесь разве что автомобильная площадка для обучения вождению.
В современном Нерюнгри, том, что на горе, на удивление чисто и бело: на горизонте видны снежные сопки, а на горнолыжную трассу сюда регулярно приезжает на тренировки даже сборная России по биатлону. Кстати, в марте, когда в остальной России наступает весна, и люди ждут первой зеленой травки, здесь наступает идеальное время для занятий зимними видами спорта: якутские морозы уже позади, на улице ясно, а снегу лежать почти до мая. Действительно, усидеть дома сложно 🙂 .
Еще, в марте уже очень яркое солнце, и, поскольку снег не надумает таять еще месяца два, смотреть по сторонам в ясный день становится совсем тяжело. Представив, что ждет меня ближе к Чукотке, я потратился на ранее не запланированный артефакт — солнцезащитные очки. Минус сто долларов, но дешевле — лишь китайские бесполезные стекляшки. В любом случае, Нерюнгри, возможно, на предстоящем моем пути самый крупный город по дороге к Северу, поэтому раздумывать времени не было.
На следующий день уже другие люди — глава семейства, в котором я остановился, сотоварищи свозили меня на угольный разрез. Совершенно закрытая территория. КПП с осмотром салона транспортного средства при въезде и выезде. Выделили даже ПАЗик и сопровождающих, так, что вдруг начинаешь чувствовать всю ответственность своей задачи — заснять, как «стране дают угля». Масштабы действительно потрясают. Пыли столько, что снег абсолютно черный, а о людях, копающихся внизу трехсотметрового карьера невольно думаешь, что они совершают подвиг.
Работа достаточно вредная, но, оказывается, больше профессиональных заболеваний от вибрации и шума. Угольная пыль не столь опасна, и люди, проработавшие в карьере по двадцать и более лет чувствуют себя вполне нормально.
На одном БелАЗе перевозится до ста тонн угля, а количество потребляемой солярки на этих машинах измеряется количеством литров в час. Глубина залегания угольной линзы почти на двести метров ниже уровня земли, и всю эту породу необходимо снять, чтобы докопаться до топлива при открытом способе добычи. Именно из этих снятых миллионов тонн породы и выросла рядом с разрезом новая гора. На территории разреза есть даже специальные смотровые площадки, с которых я и производил съемку.
***
Покидая город, внутри осталось удивительное ощущение добра и желание вернуться — как минимум, покататься на лыжах и посмотреть, какое здесь лето. Сейчас даже сложно представить, что планируя маршрут, я собирался остановиться в Тынде, как и три года назад, а Нерюнгри миновать по трассе. Но теперь точно могу сказать, что в Южной Якутии я побывал.
Нерюнгрийцы (мне всегда почему-то хочется называть жителей города нерюнгрианцы — как в каком-нибудь фантастическом романе) построили свой город на сопках Станового хребта.
Улица как река
В Нерюнгри много маленьких гостиниц, расположенных, порой, в совершенно неожиданных местах. Бум появления их пришелся на середину первой десятилетки 2000-х, когда через Нерюнгри прошла ветка газопровода ВСТО, и в город «за длинным рублем» приезжало множество рабочих со всего СНГ
Угольным разрезом в Нерюнгри владеет российский металлургический гигант, однако, в Якутии угледобыващий ковш сочетается со священной коновязью сэргэ
В Нерюнгри одна из лучших в России горнолыжных трасс со спусками разной сложности, куда приезжает тренироваться даже сборная России. Этот спуск неосвоенный — для экстремалов
Угольный комбинат — градообразующее предприятие. Для вывоза угля прямо по горам проложена отдельная железнодорожная ветка.
Панорама Нерюнгри с горнолыжной трассы
